О Кенозере мне подробно и восхищенно рассказывали друзья-фольклористы. В те далекие годы мы с мужем часто путешествовали по Русскому Северу, но привлекательных мест было много, и наше намерение попасть на загадочное озеро постоянно откладывалось. Однако в июле 1968 года мы поехали наконец в отпуск в эти глухие места Архангельской области: 80 километров от железной дороги, автобусы ходили нерегулярно, но добраться было можно.

Озеро действительно оказалось необыкновенным, какой-то фантастической глубины: оно не ледникового, а тектонического происхождения. Вода первозданной чистоты (как мы позднее узнали, с повышенным содержанием кислорода). Жителей на Кенозере немного, после коллективизации и войны заброшенных деревень стало больше, чем обитаемых. Но деревянные церкви, часовни, огромные двухэтажные избы, украшенные богатой резьбой, попрежнему стояли. Видели в часовнях иконы, но их мало осталось: говорили, тут два года хозяйничал какой-то лихой человек из Ростова-на-Дону, который отправлял иконы домой контейнерами. Кенозерцы - люди удивительно доброжелательные и независимые. Наш знакомец, Николай Филиппович Ножкин, и его жена Клавдия Ефимовна с Мамонова острова по собственному почину охраняли редкой красоты деревянную часовню. Незабываемо гостеприимство Анны Ивановны Бутиной из деревни Тарасово.

Отпуск заканчивался. Вот и последнее селение нашего путешествия, поселок Коровино на реке Кена (истекает из Кенозера), откуда можно добраться до железной дороги. За домами, посреди мелколесья - бревенчатый амбар с болтающейся на петлях дверью. Заглянули внутрь - пусто. Только к стене прислонена большая двухчастная икона «Спас в силах. Преполовение (Отрок Христос и учителя). Христос и самарянка».

Л.М.Евсеева перед найденной в д.Коровино иконой. 1968 г.

Вытащили на улицу. Доска замечательная, хорошо  выделана, с  неглубоким  ковчегом. Живопись - явный XIX век. Но композиции строго построенные, архитектурные формы в сценах характерны для древней иконописи. И ясно, что нельзя этой иконе здесь пропадать.

Стали выспрашивать, откуда она могла в амбаре появиться. Никто точно не знал, но народ постарше припомнил, что была здесь, на окраине деревни, каменная церковь, которую комсомольцы разнесли по кирпичику после войны. Кто-то намекнул, что надо бы за реку съездить, вроде бы туда жители какие-то иконы унесли. Переправились на другой берег Кены. Обошла дома небольшо деревеньки, и жители достали с поветей довольно крупные иконы, явно из иконостаса. Живопись та же, что на иконе Спаса. - добротный XIX век. Все согласились отдат иконы для московского музея, так что обратно приплыла с ребятишками в полузатопленной лодке, держа иконы на весу - положить было некуда. Переправляться пришлось несколько раз: набралось одиннадцать икон.

Накупили яиц, заклеили осыпающиеся места желтками и тонкой бумагой. Решили отправлять иконы в музей почтой: с собой увезти все было невозможно. К счастью, поблизости оказалось почтовое отделение. Местный колхоз отнесся с пониманием к нуждам московского музея и выделил для упаковки рубленые мешки. Самую тяжелую икону, Спаса, почта к отправке не приняла. Муж торопился в Москву и икону повез с собой. Укутали ее в оба наших одеяла, перевязали веревкой. Попуткой случился лесовоз, потом грузовик и, наконец, бесплацкартный комфорт третьей полки. Попутчики сразу смекали - никак он зеркало везет, раз так бережет свой груз, только удивлялись: из деревни в Москву?..

В Москве сразу по приезде я позвонила своему приятелю, знатоку этих мест, фольклористу Юрию Ивановичу Смирнову. Сказала, что иконы, видимо, древние, с чем в музее согласились (а вскоре и реставрационные пробы это подтвердили). Ответ знатока был почти ошеломляющим: «Ты, может, нашла иконы древнего Пахомиева Кенского монастыря, который стоял с XV века у истоков Кены и от которого ничего не осталось».

Годы шли, время от времени Юриваныч, как мы его называли, спрашивал: «Как там иконы?» Приходилось отвечать: «Еще не раскрыты. Очередь не дошла». Но в 2008 году одну из них начал раскрывать реставратор музея Михаил Валерьевич Казнов. А весной 2009-го неожиданно раздался звонок от Смирнова. Он просто потребовал от меня поехать на конференцию в Национальный парк «Кенозерье», который образовался в этих заповедных местах в 1991 году. Приказал, как приказывал когда-то, будучи начальником фольклорной экспедиции, в которой я, еще студенткой, участвовала: чтобы немедленно взяла ручку и записала список литературы по Кенскому монастырю. Безропотно записываю. А Юрий Иванович решительно сообщает, что сегодня же подтвердит мое участие в конференции с докладом «Иконы Пахомиева Кенского монастыря».

Живопись иконы «Пророк Малахия» Казнов почти успел до конференции раскрыть. По ее стилю удалось определить, что икона написана ростовским мастером во второй половине - последней четверти XVI века. Реставрационная проба на иконе «Преображение» из привезенных с Кены памятников показала, что на ней такой же синий фон, как и на иконе пророка, а исполненный автором первоначальный сюжет - «Распятие». И это подтвердило мою догадку о том, что эти две иконы, а возможно, и остальные из Коровина, происходят из иконостаса Преображенского монастырского собора: описи 1655 года и более поздним в местном ряду там значится «Распятие», что является большой редкостью.

Прояснилась и история икон. В царствование Екатерины II монастырь был закрыт, его собор стал приходским храмом. В 1800 году на Успение монастырский комплекс горел, но, видимо, огонь не уничтожил его полностью, так как, по сохранившимся свидетельствам, там несколько десятилетий продолжались богослужения. К 1842 году на месте монастыря была поставлена каменная церковь во имя Преображения, куда, по всей видимости, был перемещен иконостас из монастырского собора. В 1868 году на вклад каргопольской купчихи И.Насоновой иконостас церкви «был перестроен», т.е. иконы буквально обтесывали, подпиливали и сбивали. Поверх древней живописи были написаны новые образа.

В 1954 году местные комсомольцы, как уже говорилось, во время очередной антирелигиозной кампании церковь разобрали, иконы жители унесли по домам. На месте древнего монастыря осталось чистое поле...
 

Примечания:
1. Текст и фотография из Каталога выставки "Северные экспедиции музея имени Андрея Рублева".