СЕЛЬСКИЙ ПРАВОСЛАВНЫЙ ПРИХОД КАК ЯВЛЕНИЕ ДУХОВНОЙ
КУЛЬТУРЫ
РУССКОГО СЕВЕРА XVIII-XIX вв.
( из материалов сайта «Архивы Северо-запада России»)
К началу XVIII века на территории 15 уездов Европейского Севера России насчитывалось 1,5 тысячи сельских православных приходов, к началу XX века - 1,6 тысячи. Несомненно, они были самыми распространенными крестьянскими сообществами. Как видно из приведенных цифр, приходская система в XVIII-XIX веках характеризовалась стабильностью.
Типы сельских приходов
Примерно треть приходов начала XVIII века насчитывала более 1000 прихожан обоего пола и всех возрастов. Это были наиболее крупные приходы. В густонаселенных районах Русского Севера (Подвинье, Устюжский край, земли вдоль Сухоны и Вычегды) такой приход, как правило, состоял из большого количества деревень, расположенных в близости друг от друга, на расстоянии не более 5-7 вёрст от храма. В самых северо-восточных и северо-западных зонах Севера (Кола, Кемь, Мезень, Печора) такие приходы чаще всего состояли из одного большого села, как правило, промыслового и нескольких прилегающих к нему мелких поселений. На водоразделе больших рек, в лесных и давно обжитых зонах (Красноборские, Тотемские, Никольские земли, Кокшеньга) большие приходы могли представлять собою множество поселений, разбросанных на значительные расстояния.
К среднему типу приходов можно отнести те, в которых насчитывалось от 500 до 1000 прихожан. Они составляли около 40 процентов от общего количества приходов Севера в XVIII веке. Чаще всего это полтора-два (реже - три) десятка малодворных деревень, компактно расположенных. Расстояние до храма не превышало 4-5 верст. Они преобладали в центральных районах Севера, в Подвинье, в Коми крае.
Менее трети крестьян проживало в малых приходах, в которых прихожан насчитывалось менее 500. Нередко такие приходы возникали путем отделения от разросшихся старинных приходов. Они фиксируются в местах нового заселения, на путях миграционных потоков (по рекам Луза, Юг, Мезень, в глухих уголках Тотемского, Вольского, Устюжского, Яренского уездов). Есть примеры малых приходов, возникших на месте небольших монастырей или пустынь, по различным причинам закрытых в предыдущие времена. В отдельных случаях малые приходы поддерживались богатыми местными предпринимателями, либо казенной и церковной ругой, если на территории прихода имелись известные и почитаемые всеми святыни.
Таким образом, налицо многовариантность приходских масштабов. Многовариантность опиралась на представления самих крестьян об оптимальном размере прихода: количество прихожан не имело для них решающего значения, в первую очередь важны были близость храма, удобство сообщения с ним. В качестве решающего аргумента в пользу строительства храма на новом месте и образования нового прихода крестьяне, как правило, указывали, что иначе "родившиеся младенцы без молитвы и без получения святого крещения пребывают по нескольку недель, другия, равно как и болящие, без всякаго христианскаго напутствования умирают,.. а старые и нездоровые слышания церковнаго славословия лишаются". Иными словами, во взглядах крестьян на оптимальные размеры приходов доминировали духовные аргументы.
В приходах, исторически тяготевших друг к другу, как правило, присутствовали все типы православных храмоименований: господские (освященные во имя Господа Иисуса Христа), архангельские (освященные во имя архангелов), богородичные, пророческие и апостольские, а также освященные во имя святых или святынь (например, во имя чудотворных икон). Так, в Толшемской волости Тотемского уезда Вологодской губернии, располагавшейся вдоль р. Толшма, насчитывалось восемь приходов: во имя Вознесения Господня (Господский), во имя Рождества, Благовещения и Успения Пресвятой Богородицы (Богородичные), во имя Иоанна Предтечи (пророческий), два приходских храма во имя святителя Николая и один во имя Алексея Божия человека (т.е. во имя святых). Так, в рамках сравнительно небольшой локальной территории возникал законченный перечень храмоименований, отражавший иерархию фундаментальных ценностей Православия. В пределах таких неформальных церковных округов народное мнение выделяло приходы материнские и дочерние. Первые отличались не только древностью, но нередко и наличием особо почитаемых икон или святынь. Взаимосвязь приходских храмоименований роднила приходы и создавала особую сакральную географию, придающую северорусскому пространству православную наполненность и духовные ориентиры.
Воцерковленная топография прихода
Приходскую жизнь на его территории организовывал культовый центр из приходских
храмов с площадью перед ними и кладбищем.
Чаще всего храмовый комплекс состоял из холодного (летнего), теплого (зимнего)
храмов и колокольни. Холодный храм, просторный и высокий, составлял главное
украшение прихода и одновременно был основной вертикальной доминантой в облике
села, да и всей округи на много верст. Кладбище имело свои традиции оформления
и в сознании каждого коренного жителя зрительно напоминало об ушедших предках,
о необходимости их молитвенного поминовения. Иногда храмовый комплекс, колокольня
и кладбище обносились оградой, имели несколько входных врат, отделялось от
жилых .крестьянских построек почтительным расстоянием.
Рядом с культовым приходским центром, как бы примыкая к нему, но не сливаясь
с ним, располагались дома церковного причта, иногда - помещения для прихожих
богомольцев, просвирня, а во второй половине XIX века сооружались церковно-приходские
школы и дом для учителей. Свидетельствами живой веры покрывалась и вся территория
прихода.
Самое широкое распространение получила практика сооружения часовен - малых,
безалтарных церквей. Одни из них ставились в знак благодарения Богу за избавление
от какой -либо общей беды: падежа скота, неурожая, массовых болезней или стихийных
бедствий. Их сооружение было частью общерусского обычая возводить обыденные
храмы ("об ин день" - т.е. в один день) по обету. Другие часовни возводились
в отдаленных деревнях, дабы можно было совершать отдельные богослужения и
молебны прямо на месте. И, наконец, часовни могли ставиться в память о стоявшей
здесь когда-то церкви или в качестве напоминания о местных важных событиях:
рождении и кончины праведника, явлении иконы, чуда и т.п. Кресты часовен,
поднимаясь над крышами крестьянских изб и окружающей природой, как бы перекликались
с крестами приходского храма, расширяли сакральное, освящённое пространство
прихода.
На территории северных приходов ставились также поклонные, обетные и памятные
кресты. Их можно было встретить на околице деревни, у перекрестков, в поле,
у ключа с целебной водой. Был и обычай ставить у таких крестов иконы, перед
которыми время от времени возжигались свечи и служились молебны.
Выразительная и насыщенная сакральная топография прихода соединяла духовные запросы крестьян с практическими нуждами, рукотворную эстетику с природной, превращая обжитое пространство в освященное.
Приходские пастыри
В середине XVIII века один священник приходился в среднем на 800 человек
обоего пола и всех возрастов. В 1741 году в трех епархиях Русского Севера
(Вологодской, Великоустюжской и Архангельской) служило 1292 священника, 295
диаконов, 1700 дьячков и пономарей. Через 40 лет (по четвертой ревизии - 1782
год) общее число штатных священно- и церковнослужителей на этой же территории
составило 4732 человека, рост на 18 процентов - при незначительном приросте
населения в целом по региону. Корпус служителей церкви рос быстрее, чем население,
что соответствовало новым задачам, вставшим перед приходским клиром в XVIII
веке.
В сельских приходах династии духовенства складывались из многих поколений.
В Двинском уезде в период с 1745 по 1755 год передача церковных мест по наследству
произошла в 42 приходах из 90, по которым сохранились сведения. В Тотемском
уезде в 1736 году в 23 приходах из 45 зарегистрирован факт передачи должности
по наследству. Не менее выразительны данные за 1755 год по группе церквей
Вологодского уезда: из 37 рукоположенных священников 26 происходили из детей
клириков того же прихода, из 117 новых причетников таковых было 7421.
Чаще всего сельский приходской священник Русского Севера XVIII века служил
на одном месте всю жизнь. Наши подсчеты говорят, что лишь около 10-13 процентов
перемещений сельских священников было вызвано церковно-административным вмешательством
- перевод на другой приход, запрещение в священнодействии. Все остальные перемещения
объяснялись естественными причинами - смерть, дряхлость, вдовство. Семейственность
и передача должности по наследству с пониманием воспринимались окружающим
крестьянским миром, т.к. и в крестьянских семьях было нормой, если дети продолжали
дело отцов и по мере взросления включались в различные формы профессиональной
деятельности. В этом был порядок, понятный всему деревенскому образу жизни,
и он сближал жизненный круг крестьянина и сельского священника, пастыря и
паству. Многолетнее же и из поколения в поколение служение на одном приходе
было сродни самому понятию пастырства - своеобразного духовного отцовства.
Лишь к концу столетия принцип наследственности при замещении вакансий начнет
заметно разрушаться. После того, как в полную меру развернули свою деятельность
Вологодская, Великоустюжская и Архангельская семинарии, архиереи при назначении
на должность стали руководствоваться прежде всего принципом "учености" кандидата
в священный сан, рукополагать и переводить с места на место священников по
своему усмотрению. В XIX столетии эта тенденция победит окончательно.
Источники выделяют несколько наиболее любимых прихожанами и широко распространенных типов приходских сельских священников, это – пастыри-молитвенники, подававшие пример чистой веры, простоты, незлобивости, кротости, пастыри-просветители, обладавшие даром проповедничества, миссионерства, охотно инициирующие внебогослужебные собеседования, пастыри-"владыки", активно участвующие в делах волости, наставляющие крестьян в социальном служении и мирском самоуправлении. Формы и нормы духовного единения прихожан.
Прихожанами сельского прихода были все, официально по ревизии числившиеся
живущими в пределах его границ. Вне приходского сообщества оставались лишь
"записные раскольники" и временно живущие. Поэтому прихожане были своего рода
единственной межсословной группой. Они могли объединять и крестьян, и бобылей,
и приказных, и посадских, если они проживали на данной территории, и отставных
военных.
В дни Пасхальных, двунадесятых и престольных праздников сельские храмы были
переполнены людьми. Крестьяне приезжали нарядные, семьями, из всех деревень
прихода. Многие приезжали накануне, к вечерней службе, и оставались ночевать
в селе или ближних деревнях. В престольные праздники неподалеку от храма днем
устраивались торги, а во второй половине дня - гулянье. На другой день гости
разъезжались по домам и принимали тех, у кого гостили накануне. Таким образом,
праздник как бы делился на две части - молитвенно-литургическую (происходящую
в храме) и празднично-народную (ярмарка, гулянье, гостьба). Впрочем и это
разделение было относительным, поскольку существовал обычай приглашать священника
в тот день служить молебен в домах (особенно у зажиточных крестьян). Иконы
святого, чья память так отмечалась, особо украшались, в лампады вливалось
новое масло. Одним словом, религиозная основа общения в престольный праздник
поддерживалась и за порогом храма.
Популярными оставались и часовенные празднования (братчины, поварки, кануны).
Перед праздником жители той деревни, в которой располагалась часовня, "ссыпались"
хлебом и часовенный староста варил пиво. Это пиво имело название по дню праздника
- Никольское, Егорьевское, Ильинское (т.е. отмечался день памяти святого Николая,
великомученика Георгия, пророка Божия Ильи). Иногда пиво именовали "обещанным"
(обетным) или "молебным". Котлы, в которых варили пиво, были общей собственностью
прихожан и хранились в храме.
В день праздника в часовне служили молебен, после чего освящали пиво, мед,
пироги и прочее и все это предлагалось дня угощения всем желающим. Угощались
все - и богатые, и бедные, и пастыри, и миряне, и свои односельчане, и прихожие
нищие. Источники свидетельствуют, что здесь же могли разбираться семейные
ссоры, проступки, давние обиды - стороны мирились, просили друг у друга прощения.
Канун превращался в братскую трапезу. В некоторых землях был обычай, когда
каждая деревня прихода имела в приходском храме свою икону. Жители деревни
заботились о ней, украшали ее, собирали деньги на общую свечу, возжигаемую
перед иконой в дни праздников. Вероятно, в дни канунов (братчин) эти иконы
крестным ходом переносились в деревенскую часовню.
Выразительная особенность состояла в том, что календарь престольных праздников
равномерно охватывал полный годичный цикл. Во все времена года у крестьян
соседних приходов всегда был повод приехать друг к другу в гости. К хозяйственным,
торговым и родственным связям добавлялась еще одна форма общения - празднично-литургическая
и духовно-религиозная. Дни православного Великого поста также превращались
в форму особого духовного единения прихожан. Сохранившиеся еженедельные рапорты
о явке прихожан к исповеди и причастию показывают, что в последние недели
поста приходило до 200 человек в неделю.
Совместное религиозное переживание, неизбежно сопровождавшее таинства исповеди
и причастия, сближало людей, напоминало о духовном родстве, смягчало нравы.
Приходской микросоциум
Очевидно, что роль в делах прихода, в богослужении и духовном просвещении во многом зависела от возраста прихожан. Если взрослые, трудоспособные мужчины и женщины главным образом содержали храм, обеспечивали его благоустройство, то старики (3-10 процентов населения прихода) строго следили за соблюдением норм поведения в храме, обеспечивали передачу приходских традиций. Свое место в религиозно-обрядовой жизни прихода имели холостяки и старые девы. Некоторые из них, отличавшиеся смирением, набожностью, подавали пример в соблюдении постов и усердном посещении храма. Старые девы привлекались к обмыванию и одеванию покойника, чтению Псалтыри, обучению молитвам и грамоте девочек. Влиятельную группу прихожан могли составить крестьяне-вкладчики.
Помимо дорогих вкладов (Евангелие с украшениями, старинные иконы с частицами
мощей, дорогие сосуды и пр.) весьма распространенными были обычаи дарить храму
воск, книги, денежные вклады, а также бесплатно работать на приходской храм.
Грамотные крестьяне участвовали в проведении богослужения, читая по благословению
священника Псалтырь, помогали переписать и выучить молитву неграмотному. Широко
был распространен обычай домашнего чтения вслух душеполезных книг.
Интересно, что в каталоге "Памятники письменности в музеях Вологодской области",
где опубликованы и все владельческие надписи на книгах, есть сведения о 98
книгах, принадлежащих в XVIII веке крестьянам. Большая часть из них была впоследствии
передана ими своим приходским храмам.
В XIX веке грамотные и наблюдательные прихожане будут привлекаться к составлению
приходских летописей. Наличие в рядах прихожан грамотеев и книжников показывает,
что и вне храма шёл процесс освоения и усвоения основ веры. Всегда находились
люди, пытавшиеся самостоятельно разобраться в простых и сложных её вопросах.
Нередко они становились стихийными катехизаторами. Выявлялась таким образом
группа прихожан, готовая компенсировать недостатки пастырского воздействия,
взять на себя часть пастырских функций. Одним словом, в каждом приходе выделялись
однотипные функционально-ролевые группы. Одни из них определялись половозрастным
составом (взрослые семейные люди, дети и подростки, женихи и невесты, старики,
старые девы, холостяки), другие формировались в зависимости от проявления
религиозных чувств (вкладчики, книжники, грамотеи, толкователи веры, паломники,
обетники). Третьи вычленялись спецификой поведения (знахари, нищие, калеки,
блаженные). Каждая из названных групп находила в приходской повседневности
свои возможности доя проявления своего жизненного опыта.
В рамках прихода формировался живой опыт социальной диаконии (микродиакония),
многие грани которой были органически связаны с внутренними, духовными ценностями
православного крестьянства. Около многих сельских храмов имелся особый дом
для проживания нищих, одиноких стариков, больных и немощных. Питались они
подаянием прихожих богомольцев, а сердобольные прихожане обеспечивали должный
уход за ними.
Своеобразная диакония была и в том, что во всех важнейших делах и начинаниях
(длительная отлучка, в том числе и паломничество, большая имущественная сделка,
поручительство) было принято испрашивать благословения у приходского священника.
Благословение нередко сопровождалось духовным советом с пастырем - богоугодно
ли предпринимаемое дело? Нет ли в нем скрытого греха?
Специфическим церковным воздействием на нравы и поведение прихожан было такое
церковное наказание как епитимия. Публичная епитимия (многочисленные коленопреклонения
на виду у всех прихожан, бесплатная работа на храм, испрашивание прощения
у своих односельчан и пр.) привлекала всеобщее внимание. Она несомненно возвращала
провинившемуся добрую репутацию и была сильным средством социальной реабилитации.
Если же деревенское общественное мнение осуждало кого-то из прихожан, а тот
не признавал своей вины, укреплялся в грехе, то в его жизни наступали сложные
времена. Такому человеку сельский мир мог отказать в доверии и помощи.
Важной заслугой сельского прихода в XIX веке стало создание массовой крестьянской начальной школы. Церковно-приходские школы давали знания по родному языку, арифметике, истории, географии, природоведению, Закону Божиему, церковному пению. Основную тяжесть по финансированию этих школ брал на себя приход. Всегда заметную роль играла и приходская библиотека. Чаще всего она была достаточно скромной - во второй половине XIX века в ней насчитывалось, как правило, от 80-100 до 350-400 книг. В них основной состав был представлен книгами по богословию, житиями святых, церковной периодикой, книгами по истории России. Книги из церковной библиотеки нередко прочитывали вслух в избе у кого-нибудь из грамотных крестьян. Обычно это бывало длинными зимними вечерами. Широко был распространен обычай покупки дорогих книг (Евангелия, Псалтыри, всей Библии, житийных книг и т.п.) для того, чтоб после многих лет владения передать их в приходской храм на вечное хранение.
Большим уважением пользовались те из прихожан, кто постоянно оказывал помощь нищим. В народном понимании сочувствие слабому, больному и нищему считалось богоугодным делом. Нищие и немощные взывали о помощи на паперти приходского храма; приход сюда был своеобразным знаком крайней нужды. В некоторых домах имелось отдельное помещение для нищих. Там топилась печь, стоял стол с самоваром, по стенам располагались лавки. Здесь можно было переночевать, а то и пожить несколько суток. Нищим давали немного денег, старые, но чистые вещи, а также хлеба в дорогу. Нищих было принято приглашать на поминальные трапезы и одаривать деньгами, оставшимися после умершего. Их просили помолиться об упокоении души усопшего. Фиксировались случаи, когда крестьяне за свой счет погребали умерших нищих и делали по ним поминки.
Предварительные итоги
Православный приход представляет собой самостоятельное и самоценное духовное начало северорусской периферии, роль которого в сохранении православной традиции (норм и форм поведения, жизненных ценностей и установок, обычаев и обрядов) в XVIII-XIX веках в связи с ослаблением роли монастырей явно возрастала. Как специфическая микроструктура, он обладал достаточно высокой степенью сложности и двуединством: освящал обжитое пространство, и одухотворял обыденность, открывая путь к духовному восхождению. (Материал приведен с сокращением)
Другие статьи А.В.Камкина на сайте:
А.В.Камкин. Сельский православный приход...
А.В.Камкин. Традиционные формы общественного служения