Мелютина М.Н.,
канд. филос. наук,
зам. директора Кенозерского национального парка по науке
СОКРОВЕННЫЕ ОБРАЗЫ КЕНОЗЕРЬЯ
(на примере Думино-Долгозерского ландшафтного комплекса)
Концептуальные идеи, разработанные учеными в конце ХХ — начале ХХI века значительно расширили исследовательское поле, связанное е термином «культурный ландшафт»...
Человеку свойственно связывать ландшафт, с которым он соприкасается, с определенными символами. Значимым, определяющим отношение человека к традиционному ландшафту символом, является «священная тайна родины». Именно она соединяет человека со счастливым пространством и примиряет со сложностями бытия. Безусловно, территория родины имеет для каждого человека личный характер. Ареал рождения может быть просто географическим или геометрическим местом, если отношения человека и окружающего его пространства искусственны. В традиционной культуре «человек и природа (среда) взаимно подобны и внутренне едины». По мысли русского богослова С.Н.Булгакова, «родина есть священная тайна каждого человека, так же как и его рождение....
Человеческому сознанию присуще осмысление родного пространства и своего места в нем. «Внутренняя» родина слагается с гармонией ее внешнего пространства. Знаки-символы родины могут быть чувственными и отражать радость, боль, блаженство, неудовлетворение, могут содержать обыденные или ностальгические настроения. Глубокую привязанность к местам своего истока, чувства, испытываемые человеком при созерцании приятных для него мест, У.Х.Оден назвал «топофилией». В традиционной культуре «топофилия» — чувство не только личностное, но и групповое, переживаемое человеком вместе с другими людьми. Абсолютная привязанность к родному ландшафту, переживание теплых, позитивных чувств выражены в старинных кенозерских нарративах: «...И все кругом угодушка», «Где родился, там и Иерусалим».
Включение в географическую и культурную целостность ландшафта символов, которыми люди наделяют пространство, позволяет ярче и объемнее осмыслять ландшафты выдающихся реликтовых территорий.
Уникальным природным и историко-культурным локусом Европейского Севера является территория Кенозерья, маркированная границами Кенозерского национального парка. Это окраина Обонежья, русско-карельское «пограничье», «география русской души» (по Н.Бердяеву), воплощенная в сакральном осмыслении окружающего мира. Соборность форм религиозного, социального и хозяйственно-экономического уклада, симфония дохристианских воззрений с кругом православных праздников и образов способствовали формированию здесь особого религиозно-культурного универсума.
«Гений формы» создал в Кенозерье особое пространство с предельной концентрацией сакральных объектов — монастырей, часовен, поклонных крестов. «священных» рощ и камней. Природные объекты или явления, пространственная структура поселений и угодий, устройство быта и хозяйства до настоящего времени наделяются местными жителями сакрально-ценностным смыслом.
Сакральные (сокровенные) образы-символы локального сообщества, определяющие ценности ландшафта, важно исследовать не только на примере «действующих», но и «умозрительных» (умолкнувших, необитаемых) территорий. К такой категории относится Думино-Долгозерский ландшафтный комплекс, расположенный на южной территории национального парка — Лекшмозерье.
Пространственную целостность сакрального ландшафта Вильно-Порженской культурно-ландшафтной зоны, в которую входит указанный комплекс, «держала» Макарьевская Хергозерская мужская пустынь (с 1764 г. — Хергозерский приход) с поселением для священнослужителей и их семей; с приписной церковью во имя Святого Великомученика Георгия при деревне Федоровской; с деревнями Окатовской и Турово село, составлявшими село Порженское; с приписной церковью во имя Святого Пророка Илии при деревне Думино; а также с деревнями Ожегово, Ольсиевской (Курмино, Херново, Наволок).
 |
 |
Фото Н.Н.Померанцева. 1958 |
Монастырь был достопамятным местом на протяжении многих веков. Многочисленные свидетельства локального сообщества о Макарьевском монастыре записаны исследователями. Служение Макарию продолжалось вплоть до середины ХХ века. «Память кенозеров хранит имя последнего подвижника Макария в уже послевоенные годы — “Филюшки с Почозера’, который ходил служить за дьякона, принимал "заветы". “Филюшка” (Филипп Антонович Ликотов. —ММ) ходил к дальнему Макарию, в Ошевенск, 7-го то августа там Макарий ведь есть, дак клали люди завет на этот праздник. Филюшка собират все, да и перед праздником унесет все заветы. Ак давали ему тоже, рассчитывались, давали на дорогу тогды не деньги, а хлеб» (Т.Г.Гусева, д. Усть-Поча).
...Вне всякого сомнения, «Макарий», паломничество к которому на рубеже ХХ и ХХI веков вновь возрождено, является ярким духовным символом кенозерской пневматосферы (П.А.Флоренский, т.е. сферы духа- прим. М.З.).
Долгозерский ландшафтный комплекс располагается на долгозерской системе озер (оз. Долгое, Черное, Невгозеро, Корчозеро, Лобозеро). Объединенные визуальными пространственными связями, на расстоянии нескольких километров друг от друга находились три деревни: Думино, Ожегово и Ольсиевская (Наволок, Курмино, Херново), входившие в ХIХ веке в одно долгозерское общество. Долгозерские поселения имеют древнюю историю. В письменных источниках ХVI века уже упоминается «Волостка долгоозерска в Петровском приходе»: «полдеревни на Долгом озере... Олексеевской, деревня Ожегово на Долгом озере». Источники ХVIII века извещают, что вдоль озера Долгого размещались также деревни Сапинская, Соцкая, Ульяновская... Картография середины ХIХ века свидетельствует о том, что к этому времени три деревни комплекса: Соцкая, Сапинская, Ульяновская были утрачены). Вероятно, Ульяновская
находилась на мысу озера Долгого вблизи деревни Ожегово, т.к. в местных текстах сохранилось название этого мыса — «Ульянов нос».
Акватории озер Долгое и Черное, на берегах которых находятся небольшие группы поселений, не были связаны между собой, и это стало естественной причиной хорошо развитой сети проселочных дорог...
Думино — одна из самых крупных долгозерских деревень....
 |
| Вид на Думино. 1960-е гг. Архив И.Н.Курминой |
 |
 |
| Думинские поляны. Фото А.Ерошина. 2011 г. | "Островки". Фото М.Кудрявцева. 2005 г. |
В ХVIII веке в деревне Думино проживал 131 человек (мужчин —62, женщин — 69), через столетие, в 1873 году, в 27 крестьянских дворах проживали 182 жителя (мужчин— 100, женщин — 82). В начале ХХ века в Думино насчитывалось 40 семей (мужчин —98, женщин — 114). В 1880 году в деревне было открыто Хергозерское земское сельское училище, расположенное в крестьянском доме. В 1930-х годах в Думино, по воспоминаниям местных жителей, было до 60 хозяйств. К концу I940-х годов осталось 46 домов. Дома располагались в 5 рядов, между которыми проходили улицы. Фасады домов были ориентированы, как правило, на улицу и на церковь. Общественным центром деревни служила Ильинская церковь. Через Думино проходила дорога в Макарьевский монастырь, по которой можно было проехать на телеге, а также существовали пешеходные тропинки.
(Есть разночтение в посвящении церкви в Думино. Здесь написано об Ильинской церкви, а в книге Г.Н.Мелеховой и В.В.Носова - о Тихвинской церкви. По документам, со слов М.Н.Мелютиной, в Думино числилась церковь Ильинская, но в Думино был очень значим культ Тихвинской Б.М. Дело, видимо, в этом.- прим. М.Зака)
Деревня Ожегово располагалась на небольшом пологом холме, спускающемся
к озеру Долгое, примерно в 3,5 км от деревни Думино. В ХVIII веке здесь проживало 53 жителя (мужчин — 26, женщин — 27), в конце ХIХ века 84 человека. В 1905 году
в 12 домах жило уже 98 человек. Ряд домов деревни был обращен фасадами к озеру.
 |
| Деревня Ожегово. 1970-е гг. Архив С.Б.Томиловой |
 |
Вид на Ожегово. Фото Д.Тормосова, 2012 г. |
Третье долгозерское поселение — Ольсиевская — было расположено на противоположном от деревни Ожегово берегу озера. Оно состояло из трех совсем маленьких по 5-7 домов, деревушек: Наволок («стоит Наволок на желтом на песку»), Курмино Херново. По архивным документам, —38, женщин —32), в 1905 году в списках значится уже 133 человека. В поселении насчитывалось 18 домов...
Вода, земля, горы, камни, деревья представляют собой сакралии, моделирующие среду обитания человека. Сакральная натурфилософия обладает «охранной ценностью» личности, проживание в таком пространстве называется «благобытие» (Г Башляр). В сокровенном пространстве «естественное» для человека неразрывно связано со «сверхъестественньим». По мысли М.Элиаде, «человеку природа никогда не представляется полностью “естественной”: она всегда имеет для него определенную религиозную значимость». О «всечеловеческом воззрении» на двойственное понимание всего в мире указывал о. П.А.Флоренский: «Все имеет свое тайное значение, все причастно иному миру <...> Таинственное врастает в обиход, обиход делается частью таинственного».
.
Одним из центральных природных символов Думино-Долгозерского ландшафтного комплекса являются воды. Долгозерская (Долгое, Черное, Новгозеро, Корчозеро, Лобозеро) система озер занимает котловины, со всех сторон окруженные небольшими возвышенностями. Земную поверхность пронизывают многочисленные ручьи, ключи, родники, источники. Водоемы являются запоминающимся визуальным знаком для человека. Они имеют силу притяжения: воспринимаются, воспроизводятся, сохраняются в памяти.
По воспоминаниям старожилов деревни Думино, земля была насыщена водами: "У Морозовых изба пониже стояла, там родник... Колодцы были на родниках. У дяди
Миши Константинова родник, где колодец". «Много родников в Черном, Долгом (озерах. — ММ). Зимой хорошо видно черные круги, замерзают чуть-чуть, можно провалиться». С северной и южной стороны от деревни Думино в глубоких оврагах протекают ручьи. «По дороге в Думино есть озеро в болотце, из него течет Кастрегенка ручей и впадает в Долгое озеро. Песков ручей вливается из Черного в Долгое» — описывает родные места В.А.Морозов....
Деревни Думино и Ожегово также были связаны тропинками, бегущими вдоль ручьев. «От думинских полян начинается ручей Черемуховец. От Черемуховца идет тропинка на Ожегово», — уточняет К.А.Боголепов. От деревни Ожегово «на заходе» к Думино другая тропинка идет мимо Корчозера к деревне Порженское (из Корчозера Корт-ручей впадает в Виленку и Порженку). Перед деревней Херново тоже течет ручей.
Стихия воды почиталась локальным сообществом как подательница жизни и распорядительница человеческих судеб. Старинный текст обращения к «озерушку» красноречиво свидетельствует об особом к нему отношении: «Бережок батюшка, водушка матушка, царь водяной и царица водяная с малыми детьми, с приходящими гостями, благословите воды взять не ради хитрости, не ради мудрости, но ради добра и здоровья рабу Божию». Мотив встречи, контакта человека с сакральным является одним из важнейших в мифогеографии Кенозерья. В мифологической и религиозной сфере, по мысли М.М.Бахтина, тема встречи (человека с Богом или божествами) играет одну из ведущих ролей: «Мотив встречи — один из самых универсальных... Он может получать полуметафорическое или чисто метафорическое значение, может стать символом (иногда очень глубоким)».
В Лекшмозерье до сих пор сохраняется обряд обращения к языческим персонажам и христианским святым. К покровителям рыбного промысла святым апостолам Петру и Павлу обращаются рыбаки: «Встану я, раб Божий <имя> благословясь, пойду перекрестясь, умоюсь ключевой свежей водой, утрусь тонким бранным полотенцем. Пойду из дверей воротами в чистое поле, в восточную сторону, под молодой месяц, под частые звезды. Помолюсь и поклонюсь святым славным апостолам Петру и Павлу. Пойду я, раб Божий <имя>, к тихому озеру, к тихой реке и закину я, раб Божий <имя> вершу (сеть, невод и др.). Наполни, Господи, мои спасти всякой рыбой».
Мистические встречи локального сообщества с «хозяевами» воды зафиксированы во многих поверьях, быличках и ритуальных практиках. Исключительное положение занимает мифический персонаж — водяник. Действия водяника наделяются благоприятным положительным смыслом: «Закинув невод другой раз, увидели полон невод: налимов, лещей и сигов, которых до того времени не было и в озере». Взаимоотношения человека и водяного строились на основе универсального в традиционной культуре «языческого молебна», выраженного в обряде жертвоприношения («кормления воды хлебом»). В качестве жертвоприношения кенозеры для удачного улова отправляли в плавание по озеру продукты — яйца и хлеб. Обряд жертвоприношения играл важную роль во взаимоотношениях водяника и связанного с водной стихией мельника.
Водяные мельницы были важной составляющей хозяйственного уклада Думино-Долгозерского ландшафтного комплекса (схему расположения мельниц в Кенозерском нац. парке см. в конце статьи). Мельница в Думино была поставлена на Лобручье, между Лопозером и Корчезером (1894 г.), работала до 1961 года. Мельником был Иван Федорович Морозов. Думинская мельница была и на реке Виленке (1893 г.), мельница деревни Ожегово находилась на разливе озера Сойозера. В мифологических рассказах преобладают образы зооморфной строительной жертвы (прежде всего, петуха черной масти), которые приносились при сооружении плотины или самой мельницы. В текстах рассказов сохранены свидетельства о добрых отношениях между мельником и его мифическим покровителем, т.к. считалось, что недовольный водяной может снести мельницу во время половодья Чтение особых заговоров на воду являлось неотъемлемой частью мельничного ритуала: «Вода-водица! Вода-водица! Водаблагодарица! Омой нашу меленку, чтоб прочно стояла, долго работала, на муку, на хлеба, на каравай». Мифологический образа водяника связан с царством смерти.... Отношение к гибели человека на воде рассматривается в контексте архаичной мифологемы суда водной и огненной стихии: «Озерушко взяло». Символизм вод, по утверждению историка мировых религий М.Элиаде, «предполагает в равной степени как смерть, так и возрождение. В каких бы религиозных системах мы не сталкивались с Водами, они везде сохраняют одну и ту же функцию... “смывания грехов”. Их судьба — предшествовать сотворению и поглощать сотворенное».
.
С целью очищения «на воду ходили купаться в Иванов день», который со временем слился с христианским праздником Рождества св. Иоанна Крестителя. «Купала»— летние святки, по мнению А.Н.Веселовского, изначально был общинно-родовым праздником, знаменовавшимся браками и принятием в род. В православный праздник «Петров день», по народным верованиям, тоже происходила встреча с духом-хозяином — водяником, знаменующаяся позитивными событиями. Традиция запрета на купание после Ильина дня связывается с водяным, жаждущим человеческой жертвы. Замещением жертвы служат "Ильинские братчины" или "Бараньи воскресенья", когда крестьяне жертвуют Илье Пророку «по обещанию» «завичанных» бычков или баранов. «Едва ли можно сомневаться, что этот интересный обычай ведет свое начало из глубокой древности и есть не что иное, как остаток древних пиршеств и жертвенных приношений", — писал А.Воронов, очевидец Ильинского празднества в Каргопольском уезде. Праздник преподобного Макария таюке связан с запретом на купание и жертвоприношением «завиченных» животных....
Воды актуализируются в одном из важнейших актов преображення человека — таинстве Крещения. Праздник Крещения объединял деревенских жителей под сенью локальных храмов: «Купались в Крещение, освятит священник воду и купались в Иордане. Приходили на службу в Думино из Ожегово и других деревень. Все прибегали в дом Сухаревых, т.к. они были доброжелательными и пускали всех. На ночлег тоже пускали, спали на полатях», — свидетельствует Александра Дмитриевна Лебедева (1911 г.р.), дочь священника Хергозерского прихода Дмитрия Ивановича Лебедева. «Хождение на воду с крестным ходом» в часовенный праздник является традицией в Лекшмозерье. Престольный праздник церкви — день иконы Тихвинской Божией Матери (9 июля) — отмечался в Думино многолюдным стечением жителей окрестностей. «В... церкви д. Думино были крестный ход и молебен с водосвятием у озера, устраивался “Ердан” — колодец такой из теса, туда трапик положат. Кто заветы клал, тот в “Ердане” купался, прямо в платье», — рассказывает Анна Игнатьевна Богданова (д.Думино). Известны традиции совершения к часовням приходских крестных ходов с водосвятием. По воспоминаниям старожилов, в часовню Преподобных Зосимы и Савватия Соловецких в деревне Вильно собирались жители других деревень, некоторые приходили из Ошевенска и Каргополя. Особый молебен от болезней и «сглазу скота», сопровождаемый окроплением животных святой водой и крестным ходом к озеру, называли «мольбы». Молебны (мольбы) о здоровье скота начинались в первое воскресение после праздника Успения Пресвятой Богородицы и длились два дня. В первый день молебен служился в Думинской церкви, а на другой день — в часовне Св. Флора и Лавра в деревне Херново. Обряд заканчивался закланием бычка или барана и общественной трапезой — братчиной.
Жертвоприношения священным водам, варианты которого мы представили выше, направлены на установление связи с духом-хранителем места или стихии. Согласно выводам исследователя мифологической прозы Н.А.Криничной, «в жертве содержится та бесплотная нетленная субстанция, которая служит “материалом" для возникновения духа - “хозяина”, воссоздания, обновления или восполнения его жизненной энергии». «Духом-хозяином» священных вод в кенозерской традиционной культуре является водяник, который органично соотносится с природной стихией и локальным сообществом. Образ водяного один из важнейших знаков упорядочения хаоса водной стихии как исходного состояния бытия. По мнению Н.А.Криничной, этот «персонаж наследует функции мифического предка — родоначальника тотемного характера». Персонификация водяного как первопредка выражена в кенозерском рассказе о том, что «везде есть свои хозяева— “жировые” и порядок, заведенный
ими, надо соблюдать, и не стоит их бояться, если с богом живешь».
Лоном всего живого — растений, животных, человека — является Земля. Универсальными символами ее принято считать Мировую гору и Мировое Древо. По мысли немецкого исследователя религии Фридриха Хайлера, всюду в религиях встречается почитание священной горы как центра силы земли. «Восхождение на гору» — символическое выражение направленности к трансценденции, к Богу. Паломничество к священным горам (Фавор, Олимп, Фудзияма, Эльбрус и др.) в разных культурах мира сополагается с духовным вознесением (восхождением) человека. Отдельные локусы и топосы земной поверхности: горы, высокие холмы, камни, деревья, наряду с водным сакральным комплексом воспринимались человеком как
предметы иного, сверхестественного мира, места встречи человеческого и божественного бытия.
Кенозерский ареал представляет собой всхолмленную водно-ледниковую равнину с множеством озер и разнообразных ледниковых форм рельефа, что способствовало созданию здесь не только островов, но и высоких холмов на озерных системах.
Согласно исследованиям ландшафтной топонимики, топоним Гора (Горка) является широко распространенным в Кенозерье. С вершины холма, на котором расположено Думино, открываются далекие перспективы. «Горочная» — так называется первая поляна в гористой местности на подъезде к деревне Думино. На Кряжах (что означает «высокие места») располагалась и деревня Ожегово.
Об освящении плотской жизни и ощущении ее божественной органичности писал русский философ Н.А.Бердяев: «Сама земля была священна <...> и все хозяйственно-материальное... Священен был плуг, которым пахали землю <...> Все священное входит внутрь, в дух".
В памяти местных жителей сохранилось большое количество названий полян (пожней), которые имели важное хозяйственное и сакральное значение: «Курмина поляна находилась вокруг деревни Думино, далее поляна Пески в сторону Думино, после Песков поляны: Горочная, Симово, Плоское (где начинаются усадьбы), Рогачиха—поляна в сторону Пялозера..." Каждая местность, по утверждению М.М.Бахтина, должна быть объяснена, начиная от ее названия и до особенностей ее рельефа: «Местность — это след события, ее оформившего. Такова логика всех местных мифов и легенд, осмысливающих пространство историей».
... Христианское миссионерство, по утверждению Н.Фреймана, «вкрадчиво входило в жизнь языческого общества <...> заменяя осторожно символы и фетиши язычества символами и фетишами христианства». Исследования топонимов возвышенных мест территории позволят, возможно, выявить существование языческих капищ и славянских курганов на месте поселений.
Образ Мирового древа относится к архетипам, которые являются универсальным языком человечества. Это язык вне времени и пространства. Мировое дерево, мифопоэтический образ, воплощающий универсальную концепцию мира, является моделью культуры в целом. Тексты народных преданий, соотносимые с языческими древностями, сохранили верованая в священные или заветные рощи, восходящие к образу Мирового древа. Феномен святых рощ или лесного культового места известен различным культурно-мировоззренческим комплексам мира: библейскому, античному, средневековому. Согласно выводам Т.А.Бернштам, наиболее распространенными признаками расположения лесных культовых мест являются: природная особенность — остров, гора, возвышенность, мыс; маргинальное положение по отношению к поселению, лесу, озеру, реке; труднодоступность; обращенность к южному направлению. Английским исследователем лесной мифологии А.Портеусом была выдвинута концепция о расположении первых святых рощ на холмах как местах более близких к богу. Эта теория находит подтверждение во многих культурах мира. В архаичном обществе образ священной рощи воспринимался как «многопредельный хвойный храм» (Н.Клюев), символ святости. Сакральным центром рощи являлось капище — место, где устанавливались идолы богов, располагались алтари и куда нисходили боги. Святые рощи, сохранившиеся на разных территориях Европы и России, по мнению исследователей, являются остатками священных лесов как пространства встречи человека с персонажами «иного мира».
Святые рощи являются важнейшей частью культовых комплексов Кенозерья. Вероятно, культовые рощи Кенозерья — это остатки священных лесов, где происходило поклонение дереву. Освоение человеком в период неолита мест, где сохранились священные рощи, подтверждается археологическими артефактами. Языческую подоплеку в происхождении священных рощ отмечали этнографы Н.Н.Харузин и Н.С.Шайжин. Первоначально культ священных рощ был связан с обожествлением природы, поклонением священному дереву, почитанием лесных божеств и духов-аборигенов Севера — местных финно-угорских народов, соотносимых с весью и заволочской чудью. В сложных процессах миграционного движения на север вместе со славянами участвовали неоднородные этнические балтийские и финно-угорские группы. Мифологические предания сохраняют широкий демонологический комплекс, что подтверждает предположение о более тесном контакте со славянскими богами — идолами.
На основании изложенных суждений можно сделать вывод о том, что святые рощи Кенозерья являются примером эволюции религиозных представлений, которая происходила путем наслаивания нового мировоэзрения на сохранявшееся старое. На протяжении многих столетий новгородские насельники занимали толерантную позицию относительно традиций чудского мировоззрения. Примером туземных традиций служат обряды годового цикла, возникшие задолго до крещения Руси и лишь позднее гiриуроченные к святцам. Язычество и православие являются дуальной моделью духовной народной культуры, воплотившейся в мифах, фольклоре, бытовой и обрядовой лексике.
В Кенозерье святые рощи стоят в одном семантическом ряду с православными святынями — крестами, часовнями, церквами. Веротерпимость местных священников, избираемых из группы мирян, привела к семантической инверсии капищ посредством замены их на христианские реликвии. «Христианской перелицовкой» (А.Н.Веселовский) становятся возводимые на месте языческих святилищ «малые храмы» — часовни. Все сохранившиеся на территории Кенозерья священные рощи соотносятся с расположенными рядом часовнями, которые являлись ритуальньими площадками для совершения жертноприношений. Согласно выводам Н.М.Теребихина, «роща была вторичной производной от храма, но схема их отношений могла иметь обратный характер в том случае, когда храм возводился в старой священной роще». Святая роща в деревне Думино также соотнесена с древней Ильинской часовней, поставленной здесь, по письменным источникам, не позднее ХVII века.
Священные рощи — это амбивалентные образы пространства, насыщенные атмосферой религиозного трепета и восторга. Священные рощи, воплощая гармонию между земным и божественным мирами, ассоциируются с мифологемой райского сада: «Много таинственного и поэтического в роще в летний день: шум вековых деревьев, как бы шепот невидимых теней, пение, чириканье и щебетание множества птичек, стрекотание насекомых, журчанье ключей под горой <...> таинственный полумрак — все это уносит человека в иной мир <...> на душе делается легко-светло и человек невольно опускается на колени, прославляя Творца, Его премудрость и величие». В святой роще теряется представление о сторонах света, нарушается привычная ориентация пространства, возможны магнитные и биополевые аномалии.
К признакам, указывающим на расположение культовых лесных мест, необходимо отнести их неразрывную связь с водным пространством.
Границы священных рощ обычно обозначены берегом реки, озера, ручья. Это же характерно и для Лекшмозерья. Расположение культового комплекса в деревне Думино (святой рощи, Ильинской часовни, перестроенной позднее в Ильинскую церковь) в некотором отдалении от озера Черного объясняется местными жителями наличием здесь в прошлом святых родников: «Деревня стояла у двух родников. К роще идти— там родник».
Многочисленные источники информируют не только о почитании, но и о неприкосновенности святых деревьев у народов различных культур. Античный, библейский, средневековый контексты изобилуют подобными примерами. Согласно мнению Н.Зедерблома и В.Вундта, система табу неявно содержала категорию «святое», поэтому понятие «табу» и «святое» синонимичны.
У славян священные рощи также были объектом поклонения и страха одновременно. Сакральное значение святой рощи выражалось в том, что она воспринималась как обиталище божества, поэтому в рощах нельзя было ломать деревья и срывать листья под страхом наказания богов. Деревья рощи считались неприкосновенными, потому что люди верили, что отрубленньий сук лишает жизни божество, являющееся покровителем человека.
Особое место занимают рощи — некрокульты, расположенные на кладбищах. Т.А.Бернштам приходит к выводу, что святые рощи появляются с целью «обретения духов-покровителей» универсального значения (посредством различного рода жертвоприношений, часто объединяемых с «предками»). Одной из разновидностей такого культового места были поминальные рощи. Встреча человека с миром потусторонним имеет особое значение в поминальных рощах, расположенных на территории некрополя. Из 48 кенозерских заветных рощ только 8 располагается на кладбищах.
 |
Для различных религиозных систем характерно сопоставление образа святой рощи с вечнозелеными растениями. В русской мифологии «святым лесинкам» — ели, сосне и можжевельнику — отдавалось особое предпочтение. Образ ели, связанный с небом и божеством, хорошо известен в финно-угорской эпической поэзии. Знаменательно, что дерево обладало двойной семантикой: ему предписывалась неявная смертная символика. Вековые сосны и ели святой рощи в деревне Думино, прекрасно просматриваясь со всех окрестных озер и полей, являются до сих пор организующим началом всей округи.
Центром рукотворного сакрального пространства Лекшмозерья является храм, путь к которому, как пишет Н.М.Теребихин, «развертывался в пространстве и воплощался в нескончаемой череде крестов, стоящих на периферии, которая отличается концентрацией злых сил, хаоса и мира мертвых. Образ Креста является центральным символом, путеводным знамением <...> движения, связанного сакрализацией пространства». Русский крест — это хронотоп (единство пространства и времени - М.З.) христианского мира, который сополагается с хронотопом язычества, находясь с ним в отношениях преемственности. Значение креста в священном пространстве Кенозерья особен велико. Крест, имеющий функцию молитвенного предмета («молитву бережет»), наделен божественной, «заветной» семантикой. Приношение к кресту "заветов" означало потаенное обращение к Богу. Дар кресту включал как "тканые заветы" так и лесные подношения: ягоды, грибы, ветки деревьев.
Одним из наиболее значимых мест установки креста является перекресток (росстань), наделенный маргинальной семантикой рубежа. Возведение крестов на пограничье означало разграничение территории на мир неопасный (человеческий) и мир опасный (мифологический). На росстани «прощали» и «прощались», встречали и расставались. Росстань, или «кресты», — место прощания с покойным (граница мира живых и мертвых). Функции и семантика придорожных крестов тесно связаны с образом пути-дороги. «Без Бога не до порога»; «ставили кресты, чтоб помолиться по всем дорогам», — говорили кенозеры.
Описание священной топографии Лекшмозерья показывает множество примеров крестов, поставленных на порубежье. «Стоял крест в 2 км от Думино, на развилке ГIялусозеро и Тамбичозеро, далее крест стоял на росстани на Макарий и Порженское», — свидетельствует В.А.Морозов.
Крест получил дополнительную народную этимологию и включился в состав сакральнмх атрибутов перевернутого антимира. У креста ворожили: гадали и заговаривали болезни. «В Херново жила бабушка, умела отведывать. Говорят, с лешаями зналась», — вспоминает В.И.Басова. По свидетельству информантов, здесь ворожили в связи с пропажей скота или человека в лесу. Магические действия сопровождались заговором: «Возьмешь ниточку золоту, одну конфеточку, в узелок завяжешь и на кресты сходишь, там одна дорога так идет, другая так, и скажешь: “Вот вам, хозяюшка и хозяин лесовые! Я вам принесла подарочек не простой, а золотой, воротите мою скотинку Напойте, накормите, на путь на правильный домой заворотите"».
Путь к центру сакрального пространства разворачивается через образ креста и семантически связанной с ним часовни. Часовни в большинстве своем занимают высотные доминанты, уступы рельефа, береговые мысы, острова и полуострова. При возведении часовен мастера устанавливали зрительные связи строений с водными и сухопутными путями, с восходом и заходом солнца, с планировочной структурой жилых домов.
Общим свойством часовенной культуры является ее маргинальность. Рубежность прочитывается в контексте переходного процесса, определяемого как период синкретизма (слитности - М.З.) языческой и христианской культур. Часовня являлась сакральным центром деревни (мира) и одновременно могла принадлежать частному лицу В строительстве собственных храмов (часовен) отчетливо проявилось языческое по своему происхождению, но весьма созвучное православному миросозерцанию стремление к личной, персональной встрече с Богом».
Каждая деревня Думино-Долгозерского ландшафтного комплекса имела свой личный «малый храм». Потаенные часовни (документальных свидетельств о них найти не удалось) известны нам по воспоминаниям местных жителей. На «горушке» вблизи озера Долгого стояла часовня Божией Матери «Знамение» в деревне Ожегово, Св. Флору и Лавру («Хлоры») была посвящена часовня в деревне Херново. По словам старожилов, часовни были изрядно украшены: «Красива, как игрушечка, богатая». После Великой Отечественной войны здания были разрушены.
Часовню «за малостью места» «обращали» в церковь «через постройку алтаря». Например, Ильинская часовня в деревне Думино была преобразована в церковь Св. Пророка Илии в 1883 году. Место Ильинского храма — древнее, намоленное. В архивных документах, датированных 1712 годом, уже значится Ильинская часовня в деревне Думино.
Храм Св. Пророка Илии находился «у ельника» на развилке дорог на Пялозеро и Масельгу. Письменные источники свидетельствуют, что деревенская церковь была «построена в 1883 году из бывшей часовни усердием крестьян деревень Думиной, Ожеговой, Ольсиевской. Зданием деревянная, крепкая, с такою же над папертью колокольней, обшитая тесом и окрашена. В 1901 году с разрешения Епархиального Начальства Указом от 24 июня № 5381 холодная и малая паперть сей церкви перестроена, увеличена в пространстве посредством перестройки в теплую объемистую с нового леса, а колокольня, будучи не твердая и ветхая, над ней заново перестроена из хорошего леса..." Около церкви находились дома священника и дьякона. По свидетельству местных жителей, деревянный пятиглавый храм был похож на церковь преподобного Александра Свирского на Хижгоре. Разница была лишь в том, что Ильинский храм был меньших размеров. Церковь была открыта до самой Великой Отечественной войны, а после ее окончания разобрана на хлев.
Судьба храмов, их служителей и ревнителей была гiредрешена в конце 1930-х годов. Начался период арестов причта, закрытия храмов, уничтожения церковного убранства и литургической утвари, использования церквей под склад, запустения. По воспоминаниям М.Е.Хариной, «в 1937 году из Думино увезли трех человек стариков за религию»...
Нам представляется важным, что при сборе информации о территории восполнение лакун может строиться не только на документальных источниках, но и на индивидуализированном восприятии пространства локальным сообществом... Осознание времени человеком «происходит по событиям, его заполняющим, а не по каким-либо физическим параметрам», пишет О.А.Лавренова.
Для каждого конкретного человека сокровенные образы ландшафта имеют определенные визуальные знаки. «Тайна родины» придает человеческую ценность ландшафту. Сохранились многочисленные свидетельства локального сообщества о глубокой привязанности к родине. Последним жителем деревни Думино была бабушка Евдокия Гаврилова. По воспоминаниям лекшмозер, родственники ее звали переехать деревню Морщихинскую, но она, оставшись на родине, выбрала иную участь — замерзла зимой в собственном доме.
Сакральная натурфилософия (вода, земля, горы) позволяет человеку жить в особо переживаемом пространстве. Местообитание в этом случае вызывает чувство подлинного единения с природой.
Думино-Долгозерский ландшафтный комплекс мы отнесли к категории умозрительных ландшафтов. Утраченные памятники: церковь Св. Пророка Илии в деревне Думино, часовни Успения Пресвятой Богородицы (д. Херново), Божией Матери «Знамение» (д. Ожегово), поклонные кресты, покинутые и разрушенные деревни обрели знаковость благодаря памяти локального сообщества.
Сокровенные образы ландшафта являются хранителями сферы духа территории и не приводят к опустыниванию человеческого бытия.
Примечания:
1. Из сборника"Кенозерские чтения - 2011. Человек и среда: гармония и противоречия". Материалы V Всероссийской научно-практической конференции. Архангельск, 2012 г.
2. С некоторыми сокращениями.
3. Другие статьи М.Мелютиной см. здесь.
4. Фотографии: часть предоставлены автором статьи, часть - из архива сайта.
5. Схема расположения мельниц в Кенозерском Национальном парке:
 |
Перейти на страницу "ГЕОГРАФИЯ, ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА КЕНОЗЕРЬЯ".